Ну, пусть здесь полежит.
Новый мир всегда рождается для новых свершений. И даже не важно, какими будут эти свершения, важен сам факт их существования, самого действа. Когда рождается мир, тогда рождаются и его обитатели. Плоть от плоти. Хотя, есть и такие, которые приходят из-за Великой Грани. Иноземцы, чужаки. Их намерения до поры скрыты, но в отличие от разума, сердца выдают их. Империи, земли, власть и непонятное богатство. Захватчики. Пришедшие отобрать мир у его коренных обитателей.
В молодом мире все скоро изменится. Немало битв отгремит, прольются реки крови. Неважно даже, какая сторона победит. Мир все равно будет страдать, терзаемый победителями.
Моё пробуждение свершилось на заре мира, когда он был совсем еще юн, но уже был способен выдерживать на себе тяжелую поступь пробудившихся существ. Конечно, я тоже был рожден из плоти мира. Его рождение – было моим рождением. Но проснулся я не сразу, ибо не было смысла бродить по бескрайним пустошам еще не до конца сформировавшегося мира. Я проснулся, когда пришло время. Когда сквозь глубокий сон я услышал музыку души этой реальности. Когда монотонно звучал лишь один мотив: “Пробудись!” И сон покинул меня, дав возможность взглянуть на мир своими глазами, отличными от бесконечных глаз плоти реальности. Я получил свободу, теперь я мог сказать “Я” в собственном лице, а не в лице всего мира. Но моя плоть появилась не в результате отторжения от Общей Плоти, нет. Я обрел плоть по желанию своему, ибо хотел сам ступать по земле и слушать музыку мира. И Общая Плоть вняла моим мыслям и желаниям. Так я стал существовать как отдельная и самостоятельная плоть.
Ощущение мира не угасло во мне, хотя память и знания Общей Плоти были утеряны.
Я мог слышать песнь души как самого мира, так и отдельных его частей, будь то деревья или на первый взгляд безжизненный камень. У всего есть душа, и я слышал её, но только одного я не мог ощутить и услышать – души другого существа, подобного мне. Ибо скрыта душа от внутреннего взора. Только разговор напрямую, мог открыть душу.
В момент пробуждения, вой взор был устремлен ввысь, туда, где на черном покрывале блестели многочисленные огоньки. Я проснулся в ночи, когда на землю падали холодные, но ласковые лучи бледного светила, едва пробиваясь сквозь кроны исполинских деревьев. Да, я проснулся в сумерках. Перворожденный, увидевший мир в сумеречном свете. А потому и не мило мне было дневное, яркое светило. Ибо видел я в нем чуждость. Что-то неправильное было в нем, угрожающее.
Много узнал я от родного Сумеречного Леса о жизни, вода же открыла душе новые мотивы музыки. Ибо если положить в реку новый камень, музыка будет другой. Долгими днями я слушал звуки Леса и набирался опыта. Но не долго предстояло мне жить в покое и радости. Какое-то лихо стало постепенно поражать родные леса. Корни и ветви кустарников так и норовили зацепить ногу, а по возможности и запутать. Речь же Леса стала угрожающей, требующей. То и дело на проторенной тропинке появлялись завалы или вообще тропа обрывалась. Неладное творилось, ибо еще не пораженные лихом деревья, издавали жуткие стоны. Лес испытывал боль. Но не знал я, как излечить Лес от лиха, или хотя бы остановить его продвижение. Постепенно в моем доме начали появляться какие-то тени, не принадлежавшие ни одной известной мне твари. Тени жили своей жизнью и им, совсем не требовалось иметь физическое обличие.
Мне пришлось покинуть Лес и выйти под свет яркого светила, которое раздражало меня еще более чем под былой защитой леса. Я передвигался исключительно по ночам, а днем отдыхал в тени и слушал шепот листвы, которая рассказывала о существах, в чем-то схожих со мной, но спокойно передвигавшихся под этими слишком яркими для меня лучами. По-крайней мере, теперь я знал, куда мне идти, а зачем, разберусь на месте…